![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
длиннющий шнур от новых наушников. непривычно длинный, непонятно каким образом этой непривычностью и длиннотой прекрасный. в душу - нежным тончайшим змеем из грозовой тучи. внутреннее ощущение красоты, хотя ее здесь и нет, может быть.
вспыльчивость. вспыльчивость нужно снимать. ее слишком много. сделать янтарные четки из бабушкиных разрезанных бус, давно хотел и собирался.
в этом дневнике я буду писать по-русски. решил так. ни для кого и не для кого, по крайней мере, почти.
день сегодня странный и хороший. билеты во львов и домой, почти час в очереди на вокзале с улиссом в ушах: шекспир, стратсфордская рожь, сероглазая венера, нет, ребята, его нужно читать, глиняная библиотека в моей голове по-другому не сможет, иначе стирается в смутное, пыль, труха, меньше и перекатиполее былинки. оптимальное состояние бытия, если так посмотреть.
а в десять вечера ощутил непередаваемой остроты нутряную скорбь от отсутствия сладкого в доме и пошел за хлебом и нутеллой.
зато потом - чай с барбарисом, шоколад во рту, обложился книгами со всех сторон, "Тошнота" Сартра аудиокнижкой, фотошоплю отфотографированный в читальном зале сборничек Десноса. господи, да я живу в книгах. еще бы и не накатал сегодня эссе потоком образов на теорлите, о монмартрской дивининой балерине Жене в окне вместо своего Виноградаря, о мозге, который дублин после джойса, и долго после, между прочим.
длиннющий шнур от новых наушников. непривычно длинный. вот. с этих слов я хотел начать, но забыл и несколько минут ужасно нервничал и расстраивался, что не могу вспомнить, настолько, что начал - со вспыльчивости. пойду напишу вначале. восстановить истправду.
а еще, как оказалось, я совершенно рандомно использую заглавные буквы. хм.
в окне темно-желтая, восковая такая луна. от нее хорошо и уютно. не "от нее", "от этого": оттого, что она в окне, занавеска сбоку по диагонали, приоткрытый балкон, скат паркета от батареи мимо серванта ко мне на колеблющейся в сквозняке досточке кровати.
хорошо же.
зашел в книжный за словарем чешского. нужного, конечно, не оказалось. случайно купил четыре книжки. "Медресе любви" - народная персидская поэзия, ах, ах, "Дон Жуан в испанской литературе", "Zoo" Шкловского и детскую "Амброзій, Мурчик і янгол" (очевидно, добрейшей) литовки Сигуте Ах.
неожиданно осенило, буквально только что: иллюстрации ее же - и подозрительно похоже на тот литовский значок, который мне через Натальсанну перепал от Анны-Марии Груодис и ее мамы (которая всегда меня радовала зрительно своими длинными широкими свитерами и зачесанными назад длинными волосами, и добрым спокойным художническим лицом) - настоящий литовский значок, на котором были голубое небо и сиреневое море, между ними лодка, а в ней белые и грустные кот и ангел, причем кот размером с ангела, а ангел размеров вполне традиционных, если сравнивать с лодкой. и я его потерял когда-то - в десятом классе, это четыре года прошло, и до сих пор забыть не мог. и вот случайно.
еще бы обложка не зацепила: чайный столик под деревом, за ним спокойные, умиротворенные пес и кот, колышется невесомая скатерть кисейно-кисельной (правда так!) консистенции, над ними - большое дерево (мы то знаем, правда, что это за дерево?), и ползут по стволу и в кроне большие и спокойные темно-красные улитки - цвета фруктового чая.
кот серый, облака густо-желтые.
конечно, это она.
вспыльчивость. вспыльчивость нужно снимать. ее слишком много. сделать янтарные четки из бабушкиных разрезанных бус, давно хотел и собирался.
в этом дневнике я буду писать по-русски. решил так. ни для кого и не для кого, по крайней мере, почти.
день сегодня странный и хороший. билеты во львов и домой, почти час в очереди на вокзале с улиссом в ушах: шекспир, стратсфордская рожь, сероглазая венера, нет, ребята, его нужно читать, глиняная библиотека в моей голове по-другому не сможет, иначе стирается в смутное, пыль, труха, меньше и перекатиполее былинки. оптимальное состояние бытия, если так посмотреть.
а в десять вечера ощутил непередаваемой остроты нутряную скорбь от отсутствия сладкого в доме и пошел за хлебом и нутеллой.
зато потом - чай с барбарисом, шоколад во рту, обложился книгами со всех сторон, "Тошнота" Сартра аудиокнижкой, фотошоплю отфотографированный в читальном зале сборничек Десноса. господи, да я живу в книгах. еще бы и не накатал сегодня эссе потоком образов на теорлите, о монмартрской дивининой балерине Жене в окне вместо своего Виноградаря, о мозге, который дублин после джойса, и долго после, между прочим.
длиннющий шнур от новых наушников. непривычно длинный. вот. с этих слов я хотел начать, но забыл и несколько минут ужасно нервничал и расстраивался, что не могу вспомнить, настолько, что начал - со вспыльчивости. пойду напишу вначале. восстановить истправду.
а еще, как оказалось, я совершенно рандомно использую заглавные буквы. хм.
в окне темно-желтая, восковая такая луна. от нее хорошо и уютно. не "от нее", "от этого": оттого, что она в окне, занавеска сбоку по диагонали, приоткрытый балкон, скат паркета от батареи мимо серванта ко мне на колеблющейся в сквозняке досточке кровати.
хорошо же.
зашел в книжный за словарем чешского. нужного, конечно, не оказалось. случайно купил четыре книжки. "Медресе любви" - народная персидская поэзия, ах, ах, "Дон Жуан в испанской литературе", "Zoo" Шкловского и детскую "Амброзій, Мурчик і янгол" (очевидно, добрейшей) литовки Сигуте Ах.
неожиданно осенило, буквально только что: иллюстрации ее же - и подозрительно похоже на тот литовский значок, который мне через Натальсанну перепал от Анны-Марии Груодис и ее мамы (которая всегда меня радовала зрительно своими длинными широкими свитерами и зачесанными назад длинными волосами, и добрым спокойным художническим лицом) - настоящий литовский значок, на котором были голубое небо и сиреневое море, между ними лодка, а в ней белые и грустные кот и ангел, причем кот размером с ангела, а ангел размеров вполне традиционных, если сравнивать с лодкой. и я его потерял когда-то - в десятом классе, это четыре года прошло, и до сих пор забыть не мог. и вот случайно.
еще бы обложка не зацепила: чайный столик под деревом, за ним спокойные, умиротворенные пес и кот, колышется невесомая скатерть кисейно-кисельной (правда так!) консистенции, над ними - большое дерево (мы то знаем, правда, что это за дерево?), и ползут по стволу и в кроне большие и спокойные темно-красные улитки - цвета фруктового чая.
кот серый, облака густо-желтые.
конечно, это она.
