. . .

Я снегу порадоваться не успел. Сначала он был дождем, потом стал бить меня в лицо, затем на нем скользили мои новые ботинки (очень скользкие ботинки), потом он стал слякотью и мои ботинкти промокли (не очень надежные ботинки).  

Снег похож на огромного белого  пушистого щенка. Он радуется мне, этим и досаждает.

Сегодня был в странном офисе,  где мало прямых углов, где коридоры ветвятся и ломаются непредсказуемо, завиваются в петли, в коридорах висят картины, камеры видеонаблюдения и запах супа. О наличии камер предупреждает глаз, заключенный в желтый треугольник. На входе посетителю дают желтый бейдж. Дальше он предоставлен себе. Я заблудился трижды. На радость минотавру с механическими глазами.

Вдумайся. Как звучит. Мегамаркет. В Ходосеевке. Храм Януса в Васюках.
Тем не менее, это не сон опиофага. Самой Ходосеевки, кстати, отсюда не видать.  
А я научился. Научился ходить в торговом зале, как медведь гризли в горах Северной Америки, разговаривать небрежно, вежливо и весело, как персонажи уайльдовских комедий (вру), носить бейджик, как шериф носит значок, как незамужняя крестьянка носит косу. Бейджик - это вам не сиськи мять, он с печатью, а люди уважают печати серьезных поставщиков, как джинны уважают печать Сулеймана. Главное не подавать виду, что в кувшине этой печатью запечатан именно я. Я джинн. Но ты не бойся, среди них есть славные парни.
В Ходосеевке Мегамаркет, в Мегамаркете кафе, в кафе высокие стулья, красные розы и недорогой чай с бонусной печенькой. В печеньке шоколадная крошка, на стуле я.
В глубине сцены Хэмингуэй ест каштаны.
Все идет хорошо. Пересиживаю менеджерский обед. В отделе канцтоваров приветливая Маша, русоволосая, высокая, с широкой костью, похожа на уроженку Канады, слова ее как груши.

(с) А.П.

Утром Овидий, потом кафетерий, хорошая погода, я добрый дух, незримый
легкий офисный домовой. Бегу работать, приехал.
Помянул домового и таинственным образом потерял пачку сигарет.
На Большевике час к ряду маркировал продукцию. Это как мести китайский садик, или выращивать бансаи. Это хорошо. Это дзен. Или дао. Ничего я в этом не.
Ад начался потом, под сумрачными сводами склада. Меня туда ввергли, нагрузив непонятными мне вещами. Нагрузили не только рюкзак, но и голову, да так, что в ней больше ничего не помещается. В результате, я - то ли Сизиф, то ли волан, толи идиот. Бумажная кипа растет. Что-то из нее нужно отнести в бухгалтерию. Сейчас там обед, а у меня - побывка в горнем (относительно) мире.
В горнем мире холодно, но не страшно. Ем ультрамарин, запиваю маккофием. 
Жалею, что не пошел в курьеры. Но ведь топографический (патологический?) кретинизм. Зато у курьеров ничего не спрашивают. Курьер - голубь, или факс, он крутит головой и говорит урурурур. Он хлопает глазами. Хочу стать улиткой и улиться.

***
Еду на Сурикова. Здесь разобрался. Надеюсь. Вернее, ни в чем я не разобрался, но надеюсь, что на сегодня с этим покончено. 
Я думаю, что никто не понимает чем занимается мерчендайзер. Сам мерчендайзер понимает меньше всех. Видимо, это от него и требуется. Иначе зачем бы меня нанимали? 
У мерчендайзера красные глаза, уставшее лицо и папка с документами. Он звонит в офис и говорит “***дец”, он смотрит на ветрину и говорит ”***ня”. 
У него нет стула и нет стола, как нет корней у перекотиполя. Он необходим. Без него все развалится.

(с) А.П.