про чайник

[lodochkin]

это наш дом, и ему так хорошо быть
он стоит сквозь снег, жмурясь и улыба-
я говорю весна
зима говорит снег
оставляй на стекле выдох как старую кожу
все еще теплую полную слов
снов как орехи душистый и черных внутри

я говорю весна начинается изнутри
из области диафрагмы и дальше сквозь чуткие створки
тело уходит бродить по весеннему небу
как серая птица в клюве ее янтарь
в перьях облачный дом похожий на наш
но только вниз головой

наш чайник когда закипает скрипит и бренчит как телега
на которой красная лошадь везла Шагала
и оглядывалась и смотрела усталым и добрым взглядом
как смотрит гречка в полях запрокинув лоб
в летний тяжелый дождь
в умное небо стоящее словно сторож
над гречишной душистой душой

бренчит и скрипит как стремя коня
который пришел к Введенскому
и пах холодной травой и холодной землей
и смотрел глазами оловянными и непрозрачными
как пуговицы гимназической тесной куртки

ночь разевает рот и голос оттуда приходит
долгий как чай который мы пьем в медовых осенних окнах
в янтарных окнах весны невесомых над головами
как будто смешные мы - обитатели облаков
светящихся изнутри словно рахат-лукум
обитатели фонарей - летучих чугунных качелей
скворечников для перелетных ангельских стай

вот наше сердце теплое как песок
вечер вдоль берега стелется полосато
как простыня на ветру
вечер свесили с неба хватайся тянись лети
змеись по воздуху мягкой тюльпанной кожей
милостивый и слабый бог травяной
с тягучей широкой улыбкой

ласковый мой хороший кухонный бог
круглящийся мягким ежом
клубящийся под потолком вокруг мечтательной люстры
с боками холеной дачницы

вот наше сердце круглое словно лампа
легкое как рубашка болтается на ветру
и скворечные черные ангелы
задевают ее носками тяжелых ботинок
летя косяком по делам

вот наше сердце
приложишь ухо - шевелится что-то внутри
шуршит как сухие иголки
шумит как чайник
ворочается вызревает расправляет тугие крылья
место которым мы любим -
черноречь
гореречь
скворечь